После дождичка

Нас написали без черновика.
И, канцелярский мир не обанкротив,
поставили на полку вниз торцом.
Вот так всегда - влюбиться на века,
а разлюбить в четверг, в кафе напротив,
до капуччино, после голубцов,

как раз решая - попросить ли счёт
Или, быть может, посидеть еще.

читать дальшеПриходится вставать из-за стола.
Сквозь небо просочился желтый сок,
пропитанный дождём или туманом.
Холодная осенняя смола,
с волос стекая, трогает висок.
как, помню, в детстве говорила мама:

Испытанное средство от бессонниц -
Кусочек хлеба с маслом, с крупной солью.

Исчезли те, с кем раньше у меня
не то чтобы душа сливалась в хоре,
не то чтобы сердца стучали в такт,
но те, кого не нужно догонять,
кого не нужно дожидаться в холле,
а с кем шагаешь рядом просто так.

Да, дело не в созвучии сердец,
но просто не с кем рядом посидеть.

Да, я и впрямь хочу всё время спать.
читать дальшеПрисыпал дождь глаза солёной крошкой,
а солнце соком смазало слова.
Спасибо, мама. Проданы места,
у каждого своя суперобложка,
и в оглавленьи главная глава.

У всех своя особенная стать.
Нам есть, где встать. Нам можно просто спать.

На полках книги жмутся всё тесней -
так люди на трамвайной остановке
смущенно дышат в чей-то капюшон.
Он пахнет псиной, словно мокрый снег,
свечой, слезой, соломенной циновкой,
швом, шорохом, простым карандашом.

Лови свой шанс, точнее свой трамвай.
А книги не спасти - не открывай.

Не открывай, не спрашивай: "Кто там?"
Аминь, своя страница ближе к тексту,
когда твой том стоит на перекрёстке - он непременно будет разорён.
Пройдется ветер по твоим листам,
Растащит на цитаты без контекста.
Огонь придёт - весь город будто в блёстках твоим последним светом озарён.

Потащит по ногам, по мокрой жиже,
Взовьется пеплом всё, что хочет вверх.

Вот так всегда - не знать любви полжизни,
А полюбить - как водится - в четверг.